Ох, лучше бы наоборот

Троллинг еще никто не отменял ведь

Эх блин=))
Хорошо вышло=))
Надо тоже что нибудь накатать ==))) А то что то отстаю=))
Красава жги=))

пол года до Совета Богов.

Тарм спокойно спал после вчерашней попойки, и видел сны о розовых эльфах, радужных единорогах, конфетных феях и еще чем-то подобном и маловразумительном. Сложившуюся идиллию нагло нарушили:
- Нашли! Нашли! Вот он! – два голоса кричали в унисон, что, впрочем, не заставило Тарма проснуться. Первый был несколько визгливый с интонациями опытного стукача. Второй чуть более низкий, но от этого ничуть не менее противный.
Кто-то решил потрясти Тарма за плечо, но именно в тот момент главная фея короновала его монархом Нефигляндии, поэтому Тарм решил остаться и не вылезать к обладателям неприятных голосов. Примерно, на этой интригующей ноте появился третий голос:
- Нашли? Ну, наконец-то, - этот голос был еще более низкий с хрипотцой и явным раздражением. – Будите!
- Пробовали, не помогает, - это был второй.
- Ну, так полейте его чем-нибудь. Вон, чайник стоит.
Началась какая-то возня, и теплая струйка воды с журчанием полилась Тарму за шиворот. Это было даже приятно...
- О, тепленькая пошла, - пробубнил он не просыпаясь.
- Т-фу, зараза, ни чем его не проймешь. Ладно, тащите этого засранца домой, я с ним утром поговорю.
- Хорошо.
- И... взяли...
Белый пегас закинул Тарма к себе на спину и полетел куда-то на север. Вскоре он аккуратно опустил его в твердое розовое облако и, ласково лягнув под ребра, улетел в сияющую неизвестность...

Утро выдалось паршивое. Помимо жесточайшего похмелья, оно принесло с собой не приятный разговор с отцом, хотя это с какой стороны посмотреть... Доведенный до ручки, выходками любимого чада, разгневанный родитель сообщил Тарму, что устал это терпеть, а с завтрашнего дня сыночек отправляется в странствие и может не возвращаться, «покуда не перебесится». В принципе новостью для Тарма это не стало. В нем бурлила и клокотала неуемная жажда приключений, да он бы и сам сбежал... Вот только было одно но... Его мать, точнее ее чрезмерная забота о чаде. Все попытки сына заговорить о странствиях и путешествиях она встречала в штыки, а отец побаивался связываться с ней в такие минуты, вот Тарм и искал приключений на свою... ну пусть будет голову... доводя этими выходками население всей деревни, хотя, скорее, это был поселок городского типа. Отец злился, мать все оправдывала, пока, в один прекрасный день... Ну, это вы уже и так знаете.
Следующим утром, снабженный всем необходимым, и не очень, Тарм, получивший родительское благословление, в виде мощного отцовского пинка, по красивой дуге вылетел за ворота. План действий, на первое время, у него уже был. Поэтому, поднявшись и потерев ушибленное место, отправился он прямиком к столице, чтобы там уже пытать счастья на стезе наемной, ибо, что еще так насыщенно приключениями, если не жизнь наемника? Две полузаросшие колеи, гордо именуемые дорогой, уходили, вдоль небольшой рощицы, у которой, собственно, и располагалась орочья деревня, к скоплению холмов, петляя между ними словно пьяный матрос. Так и вышел Трам, по этой загогулине, непринужденно насвистывая себе под нос что-то легкое и не замысловатое, к тракту, с дубиной в руках и жаждой приключений в сердце, а может в несколько более нижнем органе... Ну а приключения – это такая вещь, которую долго искать не надо. Вот и сейчас они не заставили себя ждать. Всего через чес на пустынную дорогу, из-за придорожного камня, перекрывая молодому орку, путь вышли двое, третий появился из кустов, что росли позади, отсекая Тарму путь к бегству. Хоть такая позорная мысль и не рисковала закрадываться в голову молодого воина, но откуда об этом было знать бандитам?
- Слышь, красавчик, не желаешь внести добровольный взнос в фонд покорителей дальнего севера? – это не скромное предложение было сделано одним из тех орков, что вышли из-за камня. От остальных его отличало наиболее гадкое выражение лица, цепь на шее, наподобе якорной, и два здоровенных кастета на руках, которыми он демонстративно поигрывал. Второй, что стоял рядом с первым, держал щит, явно кустарного производства и булаву, некогда бывшую какой-то невинной корягой. Третий, что стоял за спиной, недвусмысленно помахивал топором, отобранным, скорее всего, у несчастного дровосека.
- Где ты, а где север? – тут же осклабился Тарм. – Иди ка ты лесом, пока можешь...
Попунцовевший от обиды носитель якорной цепи что-то неразборчиво рявкнул, в цензурности чего можно сильно усомниться, однако смысл оказался всем понятен. Троица двинулась на Тарма, сжимая кольцо. Тот лишь расплылся в улыбке, от уха до уха, и с ревом бросился вперед, с размаху нанеся удар дубиной по вовремя подставленному щиту. Щит выдержал, но щитоносец чуть отступил. А Тарм, продолжая движение, развернулся и нанес страшный удар снизу вверх по челюсти орка с топором, тот отлетел в сторонку, зубы его, впрочем, примеру хозяина не последовали, оставшись лежать на дороге, и больше ни кого не беспокоил. Тарму радоваться победе долго не пришло, ибо в туже секунду тяжелые кастеты прошлись по его ребрам, а в довершение всего, оклемавшийся щитоносец чувствительно впечатал молодого орка спиной в тот самый придорожный камень, выбивая воздух из легких. Тарм упал на землю, судорожно пытаясь вдохнуть.
- Ну что, допрыгался, лягушонок? – орк с цепью злобно сплюнул, и удар кастета опрокинул Тарма, но стоявший позади камень не позволил ему упасть. – Отдал бы нам деньги по-хорошему и ушел бы себе с миром, - еще один удар отбросил, начавшего было отлипать от камня орка. – А теперь...
Что именно «А теперь...» бандит не договорил, ибо был свален с ног метко брошенной подковой. Второй и последний разбойник обернулся было в сторону нового врага, выставляя вперед щит, но был сметен с ног и зверски потоптан лошадью, запряженной в телегу груженую глиняными горшками всевозможных форм и размеров.
- От жиж паразиты... Давеча еще им тут же всыпал, а они опять честных граждан грабить навострились, - возмущенно проговорил уже не молодой орк с внушительными усами правящий телегой. – Эй, малец, а ты-то как, в порядке будешь ли?
- Спасибо, мужик, выручил, - Тарм кое-как, с видимым трудом, отлип от камушка, попытался потереть лоб, гулко стукнулся о собственную дубину, все так же зажатую в руке, и с охом и хрустом вернул скособоченный нос на место.
- Да ладно, - водитель кобылы смущенно махнул рукой. – А звать то тебя как, молодец? Может подбросить? Ты, видать, в столицу направляешься. Мне как раз туда же.
- Так, стоп. Во-первых, сам то ты кто? Во-вторых, откуда же ты знаешь, что я в столицу?
- Ой, ну это-то не сложно догадаться. Не в деревню ж ты такой молодой идешь? А значит куда? Правильно, в столицу, счастья пытать иль еще чего. Короче, лучшей жизни ищешь. Ну а на счет имени... Гар – мое имя. Так что давай залезай и поехали.
Тарм секунду помедлил, оглядевшись по сторонам, после чего быстренько обыскал всех троих разбойников. Как и ожидалось, все наиболее ценное находилось у бандита с цепью и кастетами, их Тарм тоже забрал, и только после этого забрался на телегу к новому попутчику. Гар лишь головой покачал усмехаясь.
- Ладно уж, - проговорил он, пуская лошадь шагом, под колесами что-то жалобно хрустнуло, пискнуло и затихло. – Так может, скажешь, как тебя звать-то? А то, прям, не удобно как-то...
- От чего ж нет? И скажу. Тарм – я.
- Тарм?
- Да, а что?
- Да нет, ни чего... Просто имечко какое-то... гномом отдает...
Тарм ни чего не сказал, но насупился.
- Да ладно тебе, не обижайся, - сказал орк веселясь. – Имя, как имя. Хорошее, - Гар шутливо подмигнул молодому воину. Еще через минуту лед скорой обиды был окончательно доломан и оба вовсю обсуждали последние новости, хотя новостей как таковых и не было, в мире, как в сказочном Багдаде, все было спокойно.
Ближе к вечеру телега подъехала к придорожному трактиру, сложенному из грубо отесанных бревен и обнесенному плотным частоколом.
- Все, останавливаемся здесь, - сказал Гар. – До ночи к столице все одно не успеть, а так хоть ночевать будем не под открытым небом... и закрытыми воротами...
- Как скажешь, - пожав плечами, Тарм спрыгнул с повозки, спеша размять затекшие ноги.
Через десять минут, ушедших на то, чтобы отвести лошадей в конюшню и снять с них всю упряжь, оба орка, ставшие уже приятелями, завалились в общую залу трактира. Вышибала проводил парочку подозрительным взглядом и, потеряв к ним интерес, обернулся, дабы продолжить досмотр входящих и... исходящих. При входе в нос ударил... нет, не кулак, а вполне себе аппетитный запах жарящегося мяса, каких-то специй, овощей и пива. Все это великолепие разбавлял легкий, но очень стойкий, запах пота собравшихся, при этом не вызывавший отвращения, и очень гармонично вписывающийся в атмосферу придорожного трактира. Помимо запахов, на вошедших обрушилась приятная какофония звуков: звон тарелок, переговоры посетителей, их смех, ругань и музыка. Довольно хорошая музыка, неведомым образом извлекаемая бардом, тоже орком, расположившимся в дальнем углу, из странной, можно даже сказать жутковатой штуковины, явно самопального производства, являвшейся струнно-ударно-духовым и даже немножко клавишным инструментом. Малость обалдевший от такого изобилия новых впечатлений Тарм послушно шел за Гаром, не переставая вертеть головой во все стороны, и устроился вместе с ним за одним из не многих свободных столов, сделав заказ обильной, во всех смыслах, тетке-половой. Даже странно было, что эдакая дама работает прислугой в трактире, так как обычно на эту работу нанимали проворных молодцов или же симпатичных, но не менее проворных, девушек. В тетке же «проворная, симпатичная девушка» была давно захоронена где-то очень и очень глубоко, зато двигалась она в толпе словно ледокол, прокладывая себе дорогу, невзирая на препятствия и тех несчастных, что не успевали убраться с ее пути.
- Ну, как тебе местная суета сует? – Гар отвлек Тарма от созерцания «ледокола». – И ведь это еще даже не сама столица.
- Уф... Я в некотором замешательстве, у нас во всей деревне, пожалуй, народу соберется не многим больше чем сейчас тут набито, - Чуть помедлив, сообщил Тарм, а Гар лишь усмехнулся в усы.
- Привыкай. В самом городе народу куда как больше...
Сбитый теткой с ног гном, кое-как поднялся. Выглядел он несколько помятым, но вполне живым. Привычный к обвалам представитель малого народца без особых проблем для тела перенес столкновение, но, испытав сильнейшее моральное потрясение, срочно был эвакуирован друзьями для поправки нервов посредством вливания в организм нескольких литров пива. Это было последнее, что запомнилось молодому орку, так как дальнейший вечер плохо отложился в памяти Тарма, видимо сказалось обилие впечатлений. Они что-то пили, что-то ели, с кем-то спорили, а потом завалились спать, прямо в общем зале.
Утро выдалось солнечным. Четкий квадрат света, падающего из окна, коварно подбирался к ни чего не подозревающему и мирно спящему Тарму...
- А? Что? Уже утро? – разбуженный орк зевнул до хруста челюсти, потянулся и сел. В углу пустел темным, закопченным провалом, опустевший очаг устрашающих размеров.
- Уже проснулся? А я как раз за тобой шел, - скрипнув дверью, в трактир вошел Гар. – Поехали, что ль? Пора уже.
Еще раз потянувшись, Тарм поднялся со скамьи и осторожно, чтобы не наступить на еще спящих, пошел к выходу.
Через двадцать минут телега груженая продуктами гончарного ремесла и двумя орками въехала в ворота оркской (или орочьей) столицы. На улицах кипела жизнь. Туда-сюда сновали орки, люди, гномы и эльфы (в массе своей эльфийки). Отовсюду слышались крики зазывал, запах свежего печева, выделанных кож, чего-то терпкого, и множество других звуков и запахов. Все фасады зданий просто пестрели от всевозможных вывесок, витрин и плакатов. Большой город, находясь в вечном движении, производил впечатление гигантского улья или муравейника.
На одном из перекрестков телега остановилась.
- Ну, вот и все. Дальше нам разными путями, - не весело улыбнувшись, сказал Гар. – Значит так, пойдешь по этой улице и через два поворота свернешь на право, а там до упора. По левой стороне будет расположен один приметный трактирчик, у него на вывеске еще щит, меч и кружка пива нарисованы, он, собственно, так и называется «Шит, меч и кружка». Там обратишься к хозяину, передашь, что от меня. Старый Поп поможет тебе с работенкой. Ну, все, иди навстречу своим приключениям, только постарайся выжить. Я надеюсь, что ты еще поведаешь мне о своих приключениях.
- Спасибо тебе, Гар. Вовек не забуду. Пока, может, еще свидимся? Удачи в торговле – махнув на прощание рукой, Тарм отправился в указанном направлении...

Извиняюсь что так долго, просто, то времени не было, то лень... Короче, следующую главу постараюсь побыстрее написать.

Я твой фанат

1 год до Совета Богов.

Стоящая на столе лампа слабо разгоняла полумрак комнаты, освещая лицо гнома, задумчиво ковыряющего отверткой какой-то хитромудрый прибор, при этом мысли его витали сейчас где-то вдали от этого самого прибора. Сегодня была очередная годовщина смерти отца. В эти дни мать была особенно печальна.
- Абраша, - говорила она, – ни когда не лезь туда, где тебе за это может быть плохо.
И он всегда заверял ее, что не будет ни куда ввязываться, и что найдет себе жену и проживет долгую и счастливую жизнь скромным специалистом по технике. На что мать лишь устало, качала головой, задумчиво улыбаясь...
Абраам потряс головой, пытаясь сосредоточиться на работе, что слабо у него получилось, и решил пройтись до площади, развеяться. Подхватив с кровати кожаную куртку, он направился к выходу, но, в который раз, стукнулся ногой о злосчастный шкаф, стоявший у дверей комнаты, шкаф распахнулся, извергая из нутра своего на пол груды всякого барахла, начиная от всевозможных чертежей и заканчивая не рабочими телепортами.
- Абраша, что ты там делаешь? – раздался из кухни материнский голос. Она еще с утра готовила поминальный ужин, что должно было продлиться еще несколько часов.
- Ни чего, мам! – прокричал он, потирая ушибленную конечность. Тихо ругаясь сквозь зубы, Абраам запихал все содержимое шкафа обратно, закрыл дверцы и, для надежности, подпер их стулом. После чего аккуратно отступил на пару шагов и, с облегчением вздохнув, все-таки вышел из дома.
Город гномов впечатлял и даже не столько тем, что почти полностью был построен под землей, наверху находилась лишь минимальная часть построек, а тем, что следы технического прогресса виднелись буквально повсюду, выглядывали из-за каждого угла, торчали из каждой подворотни и виднелись в каждом окне. Воистину, торжество науки в этом городе виделось во всем. Вот, в чьем-то окне виднеется устройство, смутно напоминающее телевизор. По улице шагает механический, паровой голем, с зажатым в манипуляторе списком покупок. Мимо прогромыхал трамвай с веселым номером 13. В какой-то момент, накренившись на повороте, трамвай чуть не снес Абраама неожиданно открывшейся дверью.
- Ты че творишь, придурок?! – возмутился чудом не задетый гном.
Из окна трамвая, на ходу высунулась лысая, но обильно усатая башка.
- Я твой дом труба шатал! – прокричала башка и, оттопырив средний палец в сторону шокированного гнома, с грохотом и лязгом укатила на своем трамвае куда-то дальше.
Недоумевая, Абраам пошел вперед. Сколько ему не изменяет память, трамваев с номером 13 в городе не было. Маршрутов было всего десять. Так откуда же взялся тринадцатый? Да еще под управлением такого колоритного, но, похоже, мало вменяемого гнома? Решив оставить размышления на потом, тем более что такое событие явно будет освещено в утренней газете, Абраам встряхнул головой и ускорил шаг.
Минут через десять он был на площади, которая, как, впрочем, и всегда, была полна народу. В центре высился фонтан, извергающий из себя магму, который венчала огромная скульптура нынешнего правителя. С ней, кстати, связана одна не безынтересная история. Фонтан был отгрохан еще в незапамятные времена, не шибко известным тогда молодым архитектором Шульмом. и ясное дело увековечен там был тогдашний король. Но вот, однажды, в студеную зимнюю пору... В общем, в тот же год прошла первая революция, названная холодной, и не столько даже из-за времени года, сколько из-за того, что населением была воспринята она довольно прохладно. Ясное дело, новый правитель не пожелал видеть на центральной площади города изваяний своего предшественника, так что бедному Шульму пришлось сносить произведение рук своих и увековечивать нового властителя, на старом месте. Зимний, как окрестили «революционера» в народе, тоже долго не продержался. Инфаркт, штука серьезная. На престол взошел сын покойного короля, того самого, что был низвергнут со своего трона Зимним, и Шульм, скрипя сердцем и зубами, вновь взялся за инструмент... Короче, на пятый или шестой раз скульптору, уже приобрётшему популярность, народ толпами собирался на площади, чтобы посмотреть, как злой, матерящийся в бороду гном, яростно зыркая по сторонам, идет переделывать скульптурную композицию, это безобразие надоело, и он поступил поистине гениально. Просто сделал новой статуе свинчивающуюся голову и заменяемое оружие, в воздетой, к сводам пещеры, руке. А у подножья, на мемориальной доске, гордо выгравировал: «В честь последнего победителя!». Как не удивительно, подобное решение устроило всех, правители точно знали, что именно в их честь воздвигнут монумент, а народ был просто доволен тем, что у них в городе есть статуя со скручивающейся головой. Кстати, по подобному принципу у гномов стали возводить все, без исключения, статуи и памятники, а площадь с тех пор так и называли « площадь Последнего Победителя».
Помимо фонтана площадь имела несколько входов-выходов, а по периметру была застроена все возможными кафешками, ресторанчиками, магазинчиками и даже целыми торговыми комплексами. Всю противоположную стену пещеры, а также много метров вглубь, занимало здание правительства, проще говоря, Дума, а точнее Госдума. Не далеко от нее расположился храм Крома, изобилующий разнообразными ноу-хау. Площадь была полна народу, кто-то просто гулял, кто-то сидел в кафе, кто-то в эти самые кафе зазывал, а так же нищие попрошайки, снующие туда-сюда и клянчившие деньги, или смирно сидящие у стен, в ожидании милостыни. Абраам пошел вдоль стены, к своему любимому заведению, как вдруг...
- Арактор, дурак ты был, ой дурак... – тихие слова были сказаны нищим, грустно пялившимся отстраненным взглядом в почти пустую коробку.
- Что ты знаешь о моем отце? Говори! Ну! – Абраам подскочил к нищему и приподнял того за грудки над полом. Взгляд оборванца стал осмысленным и в некотором недоумении сошелся на искаженном лице Абраама. В глазах его теперь, вместо бездонной пустоты читалась напряженная работа мысли.
- А? Ты кто?
- Я Абраам, сын Арактора! А вот кто ты такой? – прорычал гном и приложил нищего спиной о стену. Тот, казалось, даже не заметил этого, но взгляд его вновь изменился.
- Во-первых, поставь меня, - как-то чересчур уж спокойно сказал нищий, было в его голосе нечто такое, от чего злость покинула Абраама и тот медленно поставил оборванца на землю. – А во-вторых... Пошли. Наш разговор не предназначен для посторонних ушей, об этом не стоит говорить в общественном месте, особенно на центральной площади.
И он быстрым шагом, хотя без ходуль гномий шаг не такой уж и быстрый, направился прочь от площади. Абраам последовал за ним, любопытство разыгралось в нем не на шутку. Нищий довольно долго петлял по городу, сквозь хитросплетение улочек и переулков, некоторые из них Абраам всегда считал чем-то вроде вентиляционных колодцев, пока не вышел к какому-то домику, выдолбленному в неприметном закутке подземных коридоров, скорее даже просто нише.
- Ну, прошу, к нашему шалашу, - невесело ухмыльнулся нищий, с жутким, протяжным, но довольно тихим скрипом открывая дверь. – Чем, богаты, так сказать...
А вот богаты, оказались то, и ни чем. Весь «дом» состоял из одной единственной комнатушки, представлявшей собой каменный мешок, обставленной так, что любой спартанец обзавидовался бы. Небольшой стол, табурет, с кривыми, разной длинны ножками, грубый очаг, сундук, даже, скорее, не сундук, а ящик из не плотно пригнанных дощечек, да горстка соломы, накрытая каким-то полуистлевшим тряпьем, вот, собственно, и вся обстановка. Абраам аккуратно вошел внутрь первым, нищий последовал за ним, закрыв дверь, и в комнатушке сразу стало тесно... и темно. Оборванец уже привычно подошел к очагу и развел огонь, осветив помещение не ровным светом костра.
- Итак, ты хочешь знать кто я? – риторически спросил он, садясь на табурет. – Меня зовут Ромул, я работал с твоим отцом... когда-то. Ты ведь знаешь что случилось с ним двадцать три года назад?
- Знаю, - нехотя буркнул Абраам. – Говорят, он сошел с ума, готовил заговор против власти, а когда к нему пришли сотрудники отряда обеспечения порядка, он взорвал себя и их...
- Лож, - прервал его Ромул. – Все лгут! А хочешь узнать что случилось на самом деле?
- Эм-м... Ну, да...
- Как-то ты не уверенно... – нищий хитро прищурился.
- Да.
- Вот, другое дело. Ну что ж, слушай...
И он рассказал Абрааму все. И про работу его отца и про его мечты и про то, как он должен был сбежать. Все рассказал, ни чего не утаил.
- Так что же, отец забрал все исследования с собой, а пластину уничтожил? – в конце получасового рассказа поинтересовался Абраам. – И ни чего не осталось?
- Ну да. Хотя, сколько мне помниться, я уже выходил, но краем глаза заметил, что один осколок твой отец забрал с собой.
- Так значит отец возможно еще и жив?
- Вполне. Вот, погоди, - Ромул метнулся к своему сундуку-коробке и порывшись там с минуту извлек потрепанный лист бумаги и протянул его Абрааму.
- Что это? – с некоторым недоумением спросил он, взяв в руки протянутый листок.
- О-о-о, это та самая схема, подземелий по которой он должен был убраться из этого города.
- Значит, выйти он должен был где-то здесь? – Абраам ткнул в отметку на листе.
- Да.
- А где это место? – угасшая давным-давно надежда вновь начала разгораться в груди гнома.
Ромул вновь залез в сундук и извлек довольно не плохую карту.
- Вот это место, - размашистым крестом, сделанным огрызком карандаша, он пометил место где-то в горах.
- Далековато...
- Это, точно, - усмехнулся Ромул. – Одному тебе туда не добраться.
- Хм-м... – Абраам крепко задумался, но уже через мгновение... – Точно! Послезавтра к нам приезжает караван, от орков! Я найму одного из наемников!
- Молодец. Отлично придумал...
Остаток вечера Абраам, сын Арактора, провел с Ромулом, расспрашивая того об отце.

Эх, вот хотел побыстрее написать, а не получилось, очень уж был занят...