 | Бумбарахус писал(а): Этюд 3. Космогония дедушки Шмарыча.
На лесной поляне, по сводом разлапистых елей, царила суета.
Раздавалась заковыристая перебранка гномов под перестук топоров, слышалось повизгивание эльфиек, глуховатое бормотание и кашель вечно простуженных инквизиторов и раскатистые громыхания смеха орков.
Какая-то разношерстная компания, радостно гогоча, волокла к берегу реки отчаянно верещащего и пытающегося вырваться гнома. Две эльфийки расположились на банных полотенцах неподалеку от воды, о чем-то переговариваясь и хихикая. Еще двое кормили ягодами блаженно лыбящегося орка, разместившего свою квадратную голову на их коленях.
Хилер в потрепанном кимоно (хотя, возможно, это была туника, или ряса), подозрительно опухшего вида, слонялся от одной группки к другой, пытаясь поймать кого-нибудь за пуговицу, рукав, или другую часть одежды, и, отчаянно жестикулируя, пытался что-то объяснить, но никто не понимал, что он бормочет. От него пахло капустой и скипидаром.
Угрюмого вида инквизитор, скрестив руки на груди и склонив голову набок, слушал, что втолковывали ему двое раскрасневшихся гномов; рядом стоял коренастый берсерк, ехидно ухмыляясь, и покачивая головой.
Под елью неподалеку лежали корзины с бутылками, заполненными темной жидкостью. Рядом бил в тарелки механический голем, рядом с которым стояла турель. Под турелью трое гномов помоложе, расположились кружком, потягивая одну бутылку из кучи за другой.
Однако, наибольшая активность отмечалась на другом конце поляны, где потрескивал костерок. Рядом с костром стоял трехногий табурет, на котором восседал гном весьма внушительных размеров. Заходившее солнце припекало его бритую голову, на широком лбу выступили капельки пота, он был по пояс гол не считая кожаного фартука, покрывавшего большую часть живота. Короткая курчавая борода обрамляла подбородок, в данный момент непрерывно двигающийся.
Рядом с гномом высилась горка освежеванных крысиных тушек, которых он, одну за другой, ловко нанизывал на шампур, передавая его молодому безбородому гному, почтительно взирающему на него снизу вверх.
В свою очередь, юный гном клал шампур на мангал, вокруг которого плотной кучкой толпились желающие отведать заветного лакомства – шмаргеров, фирменного блюда именитого гнома, которого звали Шмарычем.
Подрумянившиеся тушки молодой гном складывал в отдельную кучку, откуда Шмарыч ловко извлекал их по одной своими короткими, похожими на сосиски пальчиками, и аккуратно заворачивал в листья капусты. Рядом ждали своей очереди лепешки из прессованного жмыха, и жбан с красноватым соусом, в основу которого входили машинное масло, пиво и томатный сок.
Столпившиеся вокруг Шмарыча зрители зачарованно наблюдали, как старый гном, словно фокусник, манипулирует индигриентами, обильно поливая их соусом и посыпая специями, превращая их в итоге в тот самый фирменный кулинарный шедевр.
У наиболее близко стоящих орков в животе раздавалось урчание, отдаленно напоминавшее раскаты грома. Молоденькая эльфийка, подобравшаяся к Шмарычу со спины, приподнявшись на цыпочки, заглядывала ему через плечо и одновременно пыталась строить глазки, в то время, как другая услужливо раздувала костер, периодически подбрасывая с нужной стороны горстку-другую совсем мелких огненных шариков.
Орк с квадратной головой попытался нахально стянуть первый шмаргер, и был бит теми же самыми эльфийками, на чьих коленях недавно возлежал. Хилер в потрепанном кимоно воообразил, что начинается бой, затянул гнусавым голосом что-то унылое и неразборчивое, сыпанул в костер какой-то дряни, от которой повалил густой черный дым, и, размахнувшись кадилом, попал орку по голове, чего, впрочем, ни тот, ни другой не заметили. Откуда-то со стороны реки, отчаянно вереща, прибежал мокрый гном, энергично жестикулируя и восторженно крича, что вода просто отличная, и, под шумок тоже ухвативший шмаргер, однако, угрюмый инк, внезапно материализовавшийся за его спиной, выхватил шмаргер из рук обалдевшего гнома, и также внезапно исчез; только капли соуса на земле указывали направление, в котором он скрылся.
В результате, поднялся шум и гам, так что Шмарычу пришлось воззвать к порядку и даже осадить парочку наиболее ретивых гномов, с помощью подзатыльников. Наконец, все расселись, и, получив по шмаргеру (орк с квадратной головой исхитрился разжиться тремя), некоторое время не издавали других звуков, кроме чавканья и сопенья.
Спустя немного, Шмарыч утёр тыльной стороной ладони губы и усы, откинулся к стволу дерева, под которым сидел, и извлек из-за пазухи короткую трубку с массивной чашкой, частично выгоревшей по краям.
Неспешно развязав кисет, он принялся набивать трубку, разминая и утрамбовывая табак.
Остальные, тоже утолив голод, стали сдвигаться поближе, готовясь послушать очередную историю, а, если повезет, то и несколько, на которые старый Шмарыч был большой мастер.
Молодой гном, помогавший деду готовить шмаргеры, ждал этого момента, по-видимому, больше всех – он уселся у самых ног старика, и, слегка приоткрыв рот, не сводил с Шмарыча восторженно-эйфоричного взгляда.
-Ну, что ж…. – откашлявшись, Шмарыч обвел глазами слушателей, рассевшихся полукругом, и, затянувшись, выпустил колечко сизого дыма. – О чем бы вы хотели послушать?
-Про богов!Про богов!- раздались нестройные голоса
-Да, дедушка! Расскажи нам про древних богов! – попросил молодой гном, сидевший у ног рассказчика.
-Про древних, значит…- хитро усмехнулся Шмарыч, попыхивая трубкой, - Ну, так и быть…
-Как всем вам хорошо известно – начал гном – существуют четыре божества, которым мы поклоняемся – Великий Тетрапантеон:
-Зар Могучий – покровитель народа орков, воинственного и гордого.
(Одобрительное порыкивание орков).
-Химера Непостижимая – та, чья Тень скрывает инквизиторов в их бою и которая благословляет порошки наших хилеров…
(При этих словах раздались одиночные смешки, кто-то с галерки пробормотал «Знаем мы, что там за порошки», но на него тут же зашикали)
-Аргус Многоликий – невозмутимо продолжал между тем Шмарыч, - единый в различных ипостасях, как лед и пламя, что дают силу нашим сёстрам…
(Снова смешки, только теперь большей частью, женские).
-И, наконец, - повысил голос Шмарыч, - Кром Великий, покровитель искусных мастеров, непревзойденных воителей, и …
-Мерзких обрубков!!! – проорал чей-то голос, поддержанный общим согласным гулом.
-И мерзких обрубков, - согласился Шмарыч, - вот суть обитатели пантеона, который правит миром Хаоса…
-И которых никто и никогда не видел! – ввернул скептически хмурый инк, ковыряя веточкой в зубах.
Шмарыч хитро сощурился, - Может, никто, а может, кто и видел… - загадочно сказал он.
-И кто же это? – поинтересовался инк.
-Деда, это же ты? Ведь правда, ты их видел, правда? – волнуясь, затараторил юный гном.
Дед усмехнулся в усы, - Видел, Почемучка, видел.
-Врёшь! Не может быть! Где? Когда? - посыпался град вопросов.
Гном невозмутимо утрамбовывал табак в чашке трубки.
Дождавшись, когда гул голосов несколько стих, он продолжал.
Было это, когда я охотился за жуками на территории хорошо известного вам болотного форта.
Там их немало водится, и среди них есть очень редкие, древние виды. Один из таких мне и попался, огромный такой, с золотыми крыльями.
В погоне за ним, я забрел в незнакомую гористую местность, в которой потерял след жука, заплутал, и долго бродил в поисках обратного пути. Я блуждал очень долго, и, постепенно, мир вокруг меня начал меняться – окружающие горы, деревья, трава и небо оказались словно вывернуты наизнанку. Они были неестественно яркого цвета, и необычных пропорций. Потом пропали и они, и я брёл по бескрайнему полю, и не было никого вокруг, даже коня, про которого я бы мог спеть…
Когда же надежда выбраться оттуда окончательно оставила меня, вдруг впереди стали проявляться контуры неких статуй. По мере приближения, я все больше мог их различить, и увидел, что это – четыре огромные статуи, изображающие богов.
Преисполненный благоговения, я подобрался к ним, затаив дыхание, и преклонил колени, чтобы выразить свое почтение. Но статуи оставались недвижны и немы, и сколько бы я не взывал к ним, ни звука не исходило от каменных уст.
И тогда, поднявшись в полный рост, я стал роптать и гневно поносить творцов этого мира, создавшего его таким несовершенным, населенном жуками, которых невозможно поймать и богами, к которым невозможно обратиться, и крысами, без которых невозможно прожить, и много чего еще в безумии своём изрекал я тогда, стоя посреди ужасной пустыни, у подножия статуй Безликих…
И вдруг раскат грома потряс полигоны, на которых я стоял, и был глас ко мне, который раздавался в моей голове и письмена огненные возникли там, где должно было бы быть небу.
-О гном неразумный и дерзкий, жалкий недомерок, дерзкое ракообразное, как посмел ты проникнуть туда, куда заказан вход простым смертным? Или не знаешь ты, что всякий, дерзнувший попасть под Текстуры, обречен на вечное заключение в Великий Жбан?
И при этих словах появилась передо мною бочка огромная, из досок и обручей железных сделанная, и страх великий объял меня, и взмолился я, и просил неразумие мое понять и простить, и дать возможность искупить вину свою служением рьяным и искренним.
И была тогда открыта мне тайна великая и страшная, и прозрел я, и стал другим гномом, открылись мне судьбы былого и грядущего, и дана власть над мирами…
Молодой гном, которого звали Почемучкой, слушал, открыв рот, остальные выражали свое впечатление от рассказа гулом, и различными репликами.
-Что же за тайна-то? – недоверчиво вопросил хмурый инквизитор. –Да, Шмарыч, расскажи, что за тайна!- поддержали его еще голоса.
Тайна… -задумчиво проговорил Шмарыч, вертя в руках надкусанный бургер – Тайна это такова, что только истинно мудрые могут её постичь, а непосвященным она покажется сказкой…
Естественно, все считали себя исключительно мудрыми и посвященными, а молодой Почемучка так таращил глаза, что, казалось, еще немного, и они выскочат у него из орбит.
Обведя глазами присутствующих, и выпустив еще одно колечко дыма, старый гном продолжал:
-Тайна, которая была открыта мне на месте храма четырех богов заключалась в том, что …
– Шмарыч выдержал паузу, - Что они суть не настоящие боги!
Теперь уже искренне изумление было на всех лицах, а не только на почемучкином.
Ухмылявшийся до этого времени берсерк, даже перестал жевать и оторопело воззрился на гнома.
-Да-да, - продолжал между тем тот, - именно такие же чувства охватили в тот день и меня... Многое предстояло узнать мне!
-Но, позволь! – вмешалась эльфика с хриплым голосом, - если не боги создали нас и этот мир, то кто же тогда? Ведь всем известно, что всё, что нас окружает – лишь порождение грёз Аргуса, создателя нашей реальности…Или ты, гном, посмеешь оспаривать учение настоятельниц?!
Остальные поддержали эльфийку согласным гулом.
Шмарыч усмехнулся, затягиваясь ароматным дымом, - Учения настоятельниц справедливы в рамках парадигмы нашего мира, - заметил он, - однако создан он был не нашими богами, а разумом и искусством тех, кого посвященные называют Разрабами.
Гул на поляне усилился, кое-где местами переходя в ропот. Учение о Разрабах носило смутный, отрывочный характер, считаясь оккультным знанием. Среди народов Панзара ходили мрачные легенды о последователях этого учения, именующих себя Приказом. Члены этой секты носили кожаные плащи, сапоги, черные кожаные шляпы и полумаски, скрывающие большую часть лица.
Поговаривали, что никто не знал, кем именно они являлись, и можно было только гадать, кто и в какой момент мог оказаться одним из них.
Но в те редкие моменты, когда их видели в местных пабах, они многозначительно потягивали черный эль из высоких кружек, заедая его раками, которые зловеще хрустели у них на зубах.
Старый гном между тем продолжал.
-Верховным Разрабом и подлинным создателем нашего мира, на самом деле, является не Аргус, а тот, кого именуют Великим Аниматором – вещал он, - именно ему мы должны быть благодарны за то, что мы существуем, такие, какие есть – за милые лица эльфиек, мускулистые торсы орков, славные бороды гномов и … ну, в общем, люди тоже должны быть благодарны, несмотря на рожки…
-…и во ввеки ввеков!... Ик!... – завопил внезапно откуда-то с задних рядов хиллер, размахивая кадилом над головой. На него зашикали, но тот не унимался, и, в итоге, пришлось посадить его в гномью турель, и дать крутить педали, чтобы как-то отвлечь.
-Великого Аниматора окружает сонм демиургов, которые готовы исполнять его волю, служат его очами, гласом, руками и опорой. Из них наивысшие чины, его десница и шуйца – грозный Астриорх и благостный Анатарес…
-Деда, а что значит – «десница» и «шуйца»? - спросил молодой гном.
-Это означает правая и левая рука – части тела такие, - пояснил Шмарыч, - образное выражение, понимаешь?
-Угу, - кивнул Почемучка, а про себя подумал: «Вот бы и мне стать какой-нибудь частью тела Великого Аниматора! Интересно, что для этого нужно? Надо будет спросить позже у деда»
-И чем же они занимаются? – поинтересовался орк с квадратной головой.
-У них много забот – ответствовал Шмарыч, -помимо дел по обустройству нашего мира, Астриорх карает неверных и отступников, и грозен в гневе его безволосый лик. Он владеет Крышкой от Великого Жбана, и в его власти навечно запечатать в нем дерзких смертных, прогневавших демиургов…
Анатарес же, напротив, сулит блага тем, кто чтит Кодекс, и щедро одаривает верных. Это он изобрел Великое Колесо Фортуны, которое ежедневно приносит нам удачу. Он же благословляет наших крыс, чтобы они плодились и преумножались.
Есть еще глас Аниматора, не имеющий имени, так как он - воплощение его мыслей и его рупор, без которого нет победы, и многие другие, но если повествовать о всех подробно, то солнце успеет закатиться, а бургеры и пиво останутся нетронутыми, –заключил Шмарыч.
-Дедушка, - не унимался Почемучка, - а почему в наше время так мало знают о Разрабах? Почему в их честь не воздвигают храмы, не служат им литургии в монастырях, не приносят им жертвы?
Шмарыч вздохнул.
-Когда-то, давным-давно, когда мир был молод и свеж, и в нем еще не отгремели его первые звездные войны, когда эльфийки еще носили откровенное бельё, а вещи в кузницах ломались в руках неумелых мастеров, в те далекие-далекие времена, народы Панзара жили в гармонии с Разрабами, были их любимыми чадами, и не испытывали недостатка в крысах и эле.
И было в те времена много славных школ, которые изучали пути Разрабов, и воспитывали своих учеников мудрыми и бесстрашными бойцами…
Старый гном приумолк, глядя в огонь, погрузившись в собственные воспоминания.
-Да, - вздохнул он наконец, - Много их было, но никто не мог сравниться со Следующими.
-С какими следующими??
-Ну, так они себя называли… - пояснил Шмарыч, -официально, считалось, что название отражает их следование учению Разрабов, Великому Теорикрафту, но, зная их настоятеля, могу предположить, что они просто сидели всем ученым составом, и перебирали различные варианты названий. Настоятель был крутого нрава, и постоянно отбраковывал различные варианты, крича «Следующий! Следующий!», и вот так оно, в результате и появилось… Впрочем, это всего лишь одна из теорий (другие, правда, еще хуже), а как там оно было на самом деле – теперь уже никому неизвестно.
-Так что же произошло?- спросила молодая эльфийка, кутавшаяся в плед, - куда же подевались все эти школы, и эти…как их… следователи?
Шмарыч печально пожал плечами.
-Ничто не вечно под луной… Со временем, народы Панзара стали забывать о том, что всем, что есть, они обязаны Разрабам, кое-кто начал роптать, жаловаться на то, что те требовали в жертвы слишком много крыс, появились еретические учения о том, что в нашем мире нет и не может быть Великого Равновесия, сиречь Баланса, находились и такие, кто выражал недовольство даже тем, что вещи ломаются у них в кузнице, а амулеты не служат им вечно… Словом, мир обезумел, и даже мудрейший настоятель Дзе подпал под всеобщее веяние, и открыто выражал свои сомнения в мудрости тех, чьим путям он ранее призывал следовать…
Наиболее дерзкие, в своей безумной гордыне возомнили себя равным создателям, и стали пытаться изменить этот мир по своему разумению. Они использовали для этих целей жуков, порождений Тёмной стороны Кода, и с их помощью пытались проникать под Текстуры мира, чтобы править им изнутри. Нашлись и такие, кто, прибегнув к темным ритуалам, призвали в наш мир Червей из других миров, которые наделяли своих хозяев уникальными возможностями и даже бессмертием…
И тогда терпение Разрабов иссякло. Настал день гнева, и Астриорх отверз Великий Жбан, и вечная тьма поглотила тех, кто мнил себя равным богам. И был великий плач по всему миру, от подножия Гранитного Зала до гномьих каменоломен, и лики эльфиек навсегда изменились после скорби дней тех, и стали народы бояться тех, кого когда-то чтили, и всё реже поминали их добром.
Старый гном вздохнул и начал выколачивать трубку.
-А как же школы? – спросил хмурый инквизитор, - с ними-то что сталось?
-Школы… А что школы… После Следующих уже не было никого, кто мог бы сравниться с ними…
Но их братство распалось, а настоятель, по слухам, то ли тронулся умом, то ли стал юродивым… Поговаривают, что его иногда видят то тут, то там, в образе шута, таскающего бочку…
Нынешние школы уже не знают учения Разрабов, не слышали про Теорикрафт; одним лишь бы вкусно пожрать, другим - повибрировать, тьфу ты, перцами, третьим – и вовсе загадка, чего надо…
Солнце уже почти село, от реки стало ощутимо веять холодом, под чернеющими в сумерках елями высилась гора пустых бутылок, на которых, похрапывая, спал гном в мокрой одежде.
Хилер в потрепанном кимоно продолжал с энтузиазмом крутить педали турели, покрикивая, чтобы ему уступили дорогу, и поминутно приглашая эльфиек прокатиться с ветерком, обещая рассказать анекдот про двух гномов, при этом сам же начинал заливисто смеяться.
Орк с квадратной головой на каждой руке держал пару хихикающих эльфиек, слегка пошатывался и, заплетающимся языком, требовал внести ясность, что, почему-то, приводило его спутниц в буйный восторг.
Хмурый инквизитор выглядел еще более хмурым, сидел на камне возле реки и пытался оттереть плащ от помета летучих мышей. За его спиной два гнома корчили ему рожицы.
-Деда, - сонно пробормотал Почемучка, клюя носом у костра, - а я стану тоже каким-нибудь членом Разрабов, когда вырасту?
-Конечно, станешь, и не только членом – рассеянно отозвался Шмарыч, укладывая шампуры в чехол, - спи, малой, всё у тебя есть…
«Вот и хорошо», - подумал маленький гном и погрузился в сон. | |
