Сестра огня – живое пламя во плоти.
В бою увидишь ты её, как ни крути.
Непросто гномам в уголке будет бухать,
Когда вокруг начинает всё полыхать.

Я расскажу сейчас о “сорках” сказку вам.
О том, как в топ они идут по головам
И по телам врагов, обугленным в огне.
Я сказку расскажу, а истина в вине.

Прекрасная Элдрэда имела милый сад.
Для гномов-винокуров растила виноград.
И шли года вперёд, всё было как всегда.
Но кто-то нашептал, и к ней пришла беда.

Однажды в день весны, когда, начав посев
Эльфийка отдыхала, под деревом присев
К ней постучался в дом прохожий человек,
Приюта попросил, какой-нибудь ночлег.

Сказал он, что монах и ходит по земле
И отгоняет страх, несёт он свет во тьме.
Одет он в робу был, накинут капюшон.
Слегка горбат, усат, но вовсе не смешон.

В дом гостя отвела эльфийка свой в саду.
Дала ему вино, беседу и еду.
Жаль только, доброта карается у нас –
Об этом дальше мой последует рассказ.

Эльфийка знать, к несчастью, не могла
Кого судьба к её порогу привела.
Ей было-то лишь несколько веков.
Но что поделать, закон подлости таков.

Гость побыл у Элдрэды пару дней,
Улыбчив был, везде ходил за ней.
И спрашивал, как долго здесь она?
Живёт ли с мужем, или же одна?

Эльфийка к обществу привычна не была,
А потому от комплиментов “поплыла”,
И незнакомец стал казаться ей
Красивее любого и милей.

Но счастье скоротечно, словно тень.
И вот в один весны прекрасный день
Гость “по-английски”, не откланявшись, ушёл
Наверно, дефицит добра нашёл.

Элдрэда плакала, и сад ей был не мил.
И чашка, из которой гость испил.
И солнце, и цветы, и всё вокруг.
Её мечтой стал только милый друг.

Но проревевшись, а у женщин так всегда,
Эльфийка поняла: беда-то не беда!
Ей прозвище своё гостивший называл,
“Все знают СлавянИна”, – он сказал.

Решила дурочка: “Пойду его искать”.
На сад и прочее мне вовсе наплевать.
Ах, если бы тогда она ушла.
История б другой конец нашла.

Но быстро женщине из дому не уйти.
То вспомнит, про плиту на полпути,
То лифчик не вместил объём груди.
Одни оказии – попробуй тут уйди!

И незаметно опускалась ночь на сад.
Клевали вороны незрелый виноград,
Когда к забору необычная толпа,
Катилась, словно модник от клопа.

В ней были орки, люди, даже гном
И все судачили они о деле злом
О том, что смогут сад себе легко прибрать:
“Одна-то баба нам отпор не сможет дать!”.

А гном, которого прозвали Батраком,
Хоть был он кругл и волосат, как шерсти ком,
Сказал: “Ребятушки, подставу чую я”.
Но был ответ: “Заткнись, не дело, а фигня.”

И гном, пожав плечами, фыркнул в ус.
Любимую достал из аркебуз.
Капканы разбросал “на всякий ляд”.
И мины, на дом кинув мрачный взгляд.

И в сад вошли они бесстрашною гурьбой,
Уверенные все – не даст эльфийка бой.
Шёл впереди треклятый Славянин.
Он главным был средь этих образин.

Элдрэда, увидав толпу в саду,
Как ни глупа была, почуяла беду,
Но Славянина увидав, забыла всё –
Так велико было волнение её.

Навстречу она кинулась к нему,
В одном белье сквозь ночи пелену.
Она ждала объятий, а взамен
Словила в голову тяжёлый орка керн.

Очнулась связанной, одетой кое-как,
А рядом лыбились Славянин и Батрак,
Ты первый, друг, сказал злорадно гном,
Я думаю, все знают, что потом.

Мир рухнул, из эльфийских нежных глаз
Слеза в ту ночь текла последний раз,
Нет, не подумайте, она не умерла,
Лишь стала той, кем не всегда была.

Оковы вспыхнули, едва Батрак успел
Прервать слияние двух столь различных тел,
И сразу после первый шар огня
Летел в насильников, ожогами клеймя.

“Атас, бежим, спина, боль, голова!”
Кричала банда (я смягчил слова),
А вслед летел огонь и разных форм.
Два орка сразу превратились в грифов корм.

Затем лучом ночь осветилась, словно день
Один из банды, превратившись в тень,
Пытался за спину Элдрэдину зайти –
Не тут-то было, к Тёмным тропам он в пути.

Горели орки, люди и земля.
Славянин с Батраком, аж голову сломя
Бегут к поставленному входу в телепорт
А ещё кто-то говорит: “Батрак – не торт!”.

Эльфийка в ярости схватила дуба сук,
Вращала дико, а потом на банду вдруг
Свалился с неба пруд ревущего огня,
И выжили лишь Славянин и Я.

С тех пор Элдрэда ходит по земле,
Забыть пытаясь о том мерзостном клейме,
Что ей оставил богомерзкий Славянин,
Наиподлейший, страшный паладин.

И все сражения лишь для неё одно:
Для мести хоть какое-то окно.
Она пытается обидчиков найти
И горе тем, кто встанет на пути.

Мой друг, читавший поучительный рассказ,
Подумай хорошо в последний раз
Может, не стоит на эльфиек нападать?
Да, горячи они, но могут отпор дать.

О, инквизитор, если сзади подойдёшь,
Возможно, ты нехило огребёшь.
Эльфиек бойтесь, вот что я сказать хотел.
Не множьте вы число сожжённых тел.

И если спросит вдруг Элдрэда про меня,
Кто сдаст, тот жирная вонючая свинья!
Про Славянина тоже ни гу-гу!
Я ведь и молотком стукнуть могу…

Спасибо за внимание, друзья
Признаться, не раскаиваюсь я.
Но ведь история, навроде, просто класс.
Элдрэда, может, ты простишь уж нас?